По словам священника Александра Шумского, обновленцы-реформаторы придерживаются люциферского понимания свободы …
Ничего нет в этом мире
Непонятней, чем свобода
Сергей Попов
Человека манит все таинственное и загадочное, человека мучают, как говорил Достоевский «проклятые вопросы». «Проклятые» они оттого, что их нельзя окончательно решить, но в то же время нельзя отказаться от попытки такого решения. К числу таких вопросов относятся вопросы личности и свободы. Еще Владимир Лосский, наш великий богослов, заметил, что в святоотеческом наследии проблема личности и свободы почти совсем не разработана, и все вопросы, связанные с христианской антропологией, являются наиболее сложными для понимания. От верного или неверного направления в решении вопроса свободы и личности зависит все, само существование человечества.
Первый бунт против Бога, на который решился один из верховных ангелов, был обусловлен неверным пониманием свободы, данной Богом разумным тварям. Этот верховный ангел решил, что свобода выше Бога, и никем связана быть не может, что свобода первичнее Самого Бога. За такое неверное преступное понимание он поплатился тем, что был низвергнут с небес в адскую бездну, где пребывает по сей день.
Все великие революции в истории человечества были, прежде всего, вызовом Богу, бунтом против Бога. И все они начинались с вопросов свободы и личности и совершались во имя свободы и личности. В этом же ряду стояли и все церковные революции, прежде всего Реформация, которая, в свою очередь, идейно питала первые буржуазные революции в Нидерландах и Англии. Нынешние российские церковные либералы продолжают традицию обновленческой реформации. Для нынешних неообновленцев характерна фетишизация личности и свободы. Если внимательно вчитаться в их тексты и высказывания, то нельзя не почувствовать, что Бог у них исчезает, растворяется в некой свободе, которой придается самодовлеющее значение. У неообновленцев свобода заменяет Бога. Обновленцы-реформаторы не признают первичности послушания Богу. А значит, и созданной Им Церкви. Поэтому они пытаются дискредитировать все, что связано с понятием послушания – посты и все другие формы церковной дисциплины. Они понимают свободу личности как ничем и никем не ограниченную, но это и есть люциферское понимание свободы, которая на церковном языке называется своеволием.
Интересно обратить внимание на фигуру, являющуюся идейным вдохновителем наших неообновленцев. Это Николай Александрович Бердяев, один из глашатаев так называемого «нового религиозного сознания», соединяющего Христа и Антихриста. Философия Николая Бердяева – наивреднейшая и крайне опасная. Бердяев был очень талантливым философом и писателем, но все его основные положения полностью противоречат главным положениям Церкви. Бердяев – антицерковный писатель, хотя он и ходил в храм Божий и мучил священников своими вопросами. Он, например, ненавидел коленопреклоненную позу, считая ее проявлением раболепия. Главной идеей Бердяева была идея «безосновной несотворенной свободы». Он утверждал, что «свобода – это безосновная бездна, в которой рождается Сам Бог». Бердяева, в свою очередь, идейно питали темные мистики Яков Бёме и Сведенборг, которые своими корнями уходили в талмудическую каббалистику. А талмудические каббалисты додумались в своих утверждениях, что еврейский алфавит, еврейские буквы предшествуют Богу, и что на Бога можно повлиять буквенной манипуляцией.
Однажды к нам в храм пришли девушки из общины протоиерея Георгия Кочеткова и предложили купить книги, особенно труды Бердяева. Когда я им сказал, что для меня Бердяев – уже давно пройденный этап, они очень удивились и начали с настоящим миссионерским пылом доказывать мне непреходящую ценность бердяевских писаний. Меня же удивило другое. Как маститый протоиерей Георгий Кочетков, немолодой уже человек, мог после чтения святых отцов вернуться к писаниям Бердяева, и строить на нем всю свою систему? Иначе, как духовным повреждением такое не объяснить.
Следует добавить, что Бердяев дошел до мысли, правда, вслед за Яковом Бёме, что Адам и Иисус Христос обладали андрогинной природой, то есть были муже-девами. Это страшная ересь, заимствованная Яковом Бёме у талмудических иудеев. Между прочим, идея андрогина неизбежно ведет к оправданию содомии. Кстати, Бердяев, ненавидевший традиционную семью и все, что связано с продолжением рода, оправдывал гомосексуализм. Вот такая интересная «безосновная свобода» получается, которая на выходе оказывается еврейским алфавитом и банальной содомией, то есть свободным падением в бездну. Как говорил Козьма Прутков – «зри в корень». Еще следует подчеркнуть – на поверку оказывается, что нет ничего более тоталитарного, чем либералы, ратующие за свободу личности.
Иерей Александр Шумский.