Дискуссия, развернувшаяся на форуме после моей статьи «Битва за Империю началась!», свидетельствует, что разговор о русском национализме и национализме вообще нуждается в продолжении. Напомню, что проблему русского национализма я впервые поднял в статье «Русский выбор: Кровь или кровь?». Много неясного и запутанного в проблеме русского национализма. Никакой стройной теории национализма, в том числе и русского, не существует, да и не может быть такой единой теории в принципе. Точнее, существует множество попыток создания теорий национализма, ни одна из которых не может быть признана объективной и удачной.
Большая часть нашей националистической интеллигенции находится под влиянием немецкого политического философа и националиста Карла Шмитта, взгляды которого при ближайшем рассмотрении оказываются разновидностью традиционного германского нацизма. Как и встарь плетется наша интеллигенция вслед за немецкими кумирами. При необходимости я в следующей статье разверну эту тему более подробно. У современных российских теоретиков русского национализма нет никакого единства. Часть таких теоретиков, например, Дмитрий Володихин, пытаются соединить национализм и имперскость, национальное государство с Империей. Другая часть, например Сергей Сергеев, рассматривают Империю в качестве главного врага национализма. Но и те и другие отрицают советский период и Сталина за антирусскую, по их мнению, идеологию и политику. Дмитрий Володихин, в частности, назвал советский период «мертворожденным чудовищем». Настоящий русский имперец полностью отвергает подобные определения и с такими национал-имперцами найти общего языка не сможет. Об антиимперском национализме Сергеева и говорить не приходится. Характерно, что большинство теоретиков русского национализма почитают Александра Исаевича Солженицына, который всегда последовательно отрицал Империю во всех формах.
Ещё раз повторю, никакой стройной разработанной и тем более единой теории национализма в природе нет. Поэтому нелепым выглядит возражение на мою последнюю статью одного из форумчан под ником «Брат 3», который цитирует некоего тульского националиста В.Тимакова: «Термин «национализм» использовал Ильин и многие другие последователи славянофилов, не нами введено это понятие и не нам вносить поправки. Это всё равно, что кто-нибудь предложит внести поправки в какое-либо литературное произведение, скажем, в Достоевского». Простите, господин «Брат 3», но ничего более глупого я ещё не читал. Согласно Тимакову, дискуссию по вопросам национализма надо закрыть на том основании, что всё нужное о национализме нам открыли «святые отцы» национализма - славянофилы и их последователь Иван Ильин. Такое впечатление, что для Тимакова и «Брата 3» национализм стал религией. Господа «Брат 3» и Тимаков, поправки мы не имеем права вносить лишь в православный Символ Веры и в сформулированные Вселенскими Соборами и святыми отцами христианские догматы. А всё остальное, тем более такое расплывчатое понятие как «национализм», мы имеем право и должны обсуждать, иначе превратимся в интеллектуальных недомерков.
Что касается конкретно Ивана Ильина, к которому я отношусь с большим уважением, то могу сказать следующее. Иван Ильин, на мой взгляд, рассуждая о национализме, говорил по существу о православном русском патриотизме, который рассматривает имперскость как свою главную основу. В статьях Ильина видно, сколько усилий он прилагает к тому, чтобы объяснить, что такое подлинный, правильный национализм. Причем, заметно, что сам автор, незаурядный философ, запутывается в этих объяснениях. У меня при неоднократном перечитывании его статей о русском национализме всегда возникал вопрос: зачем ему для обоснования имперской идеи, идеи единой и неделимой России нужен этот неясный термин. Дерзну даже предположить, что сегодня Иван Ильин, скорее всего, отказался бы от термина «национализм», оставив лишь всем понятный и бесспорный термин «патриотизм».
Я считаю, что термин «русский патриотизм» идеально соответствует понятию «русское имперское сознание». Русский патриот всегда имперец, а русский имперец всегда патриот. Но русский патриот-имперец не может быть националистом. Великий евразиец Георгий Вернадский говорил, что русский человек любит ясность, но термин «национализм» запутывает русского человека, мешает ему сосредоточиться на двух главных опорах его бытия, православной вере и Империи. Националисты, понимая несоответствие понятий «патриотизм» и «национализм» и желая сохранить под своим контролем сознание русского человека, сдваивают эти термины и производят новый термин «национал-патриотизм». Это, кстати, сделано во многом под влиянием упомянутого выше философа-нациста Карла Шмитта. Но какую спонтанную ассоциацию может вызвать термин «национал-патриотизм» в сознании и душе русского человека? Только одну - с национал-социализмом Адольфа Гитлера. Ложный имперец Иван Охлобыстин в своей «Доктрине-77», кстати, отстаивает именно термин «национал-патриотизм», показывая тем самым свою подлинную сущность.
Большая часть нашей националистической интеллигенции находится под влиянием немецкого политического философа и националиста Карла Шмитта, взгляды которого при ближайшем рассмотрении оказываются разновидностью традиционного германского нацизма. Как и встарь плетется наша интеллигенция вслед за немецкими кумирами. При необходимости я в следующей статье разверну эту тему более подробно. У современных российских теоретиков русского национализма нет никакого единства. Часть таких теоретиков, например, Дмитрий Володихин, пытаются соединить национализм и имперскость, национальное государство с Империей. Другая часть, например Сергей Сергеев, рассматривают Империю в качестве главного врага национализма. Но и те и другие отрицают советский период и Сталина за антирусскую, по их мнению, идеологию и политику. Дмитрий Володихин, в частности, назвал советский период «мертворожденным чудовищем». Настоящий русский имперец полностью отвергает подобные определения и с такими национал-имперцами найти общего языка не сможет. Об антиимперском национализме Сергеева и говорить не приходится. Характерно, что большинство теоретиков русского национализма почитают Александра Исаевича Солженицына, который всегда последовательно отрицал Империю во всех формах.
Ещё раз повторю, никакой стройной разработанной и тем более единой теории национализма в природе нет. Поэтому нелепым выглядит возражение на мою последнюю статью одного из форумчан под ником «Брат 3», который цитирует некоего тульского националиста В.Тимакова: «Термин «национализм» использовал Ильин и многие другие последователи славянофилов, не нами введено это понятие и не нам вносить поправки. Это всё равно, что кто-нибудь предложит внести поправки в какое-либо литературное произведение, скажем, в Достоевского». Простите, господин «Брат 3», но ничего более глупого я ещё не читал. Согласно Тимакову, дискуссию по вопросам национализма надо закрыть на том основании, что всё нужное о национализме нам открыли «святые отцы» национализма - славянофилы и их последователь Иван Ильин. Такое впечатление, что для Тимакова и «Брата 3» национализм стал религией. Господа «Брат 3» и Тимаков, поправки мы не имеем права вносить лишь в православный Символ Веры и в сформулированные Вселенскими Соборами и святыми отцами христианские догматы. А всё остальное, тем более такое расплывчатое понятие как «национализм», мы имеем право и должны обсуждать, иначе превратимся в интеллектуальных недомерков.
Что касается конкретно Ивана Ильина, к которому я отношусь с большим уважением, то могу сказать следующее. Иван Ильин, на мой взгляд, рассуждая о национализме, говорил по существу о православном русском патриотизме, который рассматривает имперскость как свою главную основу. В статьях Ильина видно, сколько усилий он прилагает к тому, чтобы объяснить, что такое подлинный, правильный национализм. Причем, заметно, что сам автор, незаурядный философ, запутывается в этих объяснениях. У меня при неоднократном перечитывании его статей о русском национализме всегда возникал вопрос: зачем ему для обоснования имперской идеи, идеи единой и неделимой России нужен этот неясный термин. Дерзну даже предположить, что сегодня Иван Ильин, скорее всего, отказался бы от термина «национализм», оставив лишь всем понятный и бесспорный термин «патриотизм».
Я считаю, что термин «русский патриотизм» идеально соответствует понятию «русское имперское сознание». Русский патриот всегда имперец, а русский имперец всегда патриот. Но русский патриот-имперец не может быть националистом. Великий евразиец Георгий Вернадский говорил, что русский человек любит ясность, но термин «национализм» запутывает русского человека, мешает ему сосредоточиться на двух главных опорах его бытия, православной вере и Империи. Националисты, понимая несоответствие понятий «патриотизм» и «национализм» и желая сохранить под своим контролем сознание русского человека, сдваивают эти термины и производят новый термин «национал-патриотизм». Это, кстати, сделано во многом под влиянием упомянутого выше философа-нациста Карла Шмитта. Но какую спонтанную ассоциацию может вызвать термин «национал-патриотизм» в сознании и душе русского человека? Только одну - с национал-социализмом Адольфа Гитлера. Ложный имперец Иван Охлобыстин в своей «Доктрине-77», кстати, отстаивает именно термин «национал-патриотизм», показывая тем самым свою подлинную сущность.
Понятие «русский патриотизм» универсально, оно одновременно обращено и к своему народу и открыто всему миру.
Федор Михайлович Достоевский, например, не видел никакого противоречия между русским патриотизмом и русской всеотзывчивостью и всечеловечностью. Самое главное в понятии «русский патриотизм» - это правильно выстроенная иерархия ценностей. На первом месте здесь православная вера и имперский вектор сознания. А все остальное, в том числе и этнический национальный элемент, т.е. племенная кровь, на более низких местах. Этнический элемент в патриотизме не игнорируется, но он там не может доминировать. Согласно русскому патриотизму, русский человек, прежде всего, православный имперец, которому, по слову Константина Леонтьева, свойственно «родовое монархическое сознание». Можно было бы сказать: «народное монархическое сознание».
Русский патриотизм означает любовь к русскому народу, а не к русской нации. Читатель, разве ты не чувствуешь звуковой фальши в словах «русская нация» и гармонии в словах «русский народ»? Разве ты не чувствуешь, как в словах «русская нация» суживается большой русский смысл, неужели не очевидно, что русский народ не умещается, говоря словами генерала Черноты из Булгаковского «Бега», в шляпу русского национализма? Не умещается православный русский народ в секулярную местечковую буржуазную немецкую националистическую шляпу и всё тут. Народы созданы Богом, а нации - измышление человеков. Народ - это Божий архетип, а нация - это разрушение Божьего архетипа. Поэтому народ призван все время хранить вертикаль духа, всё время быть с Богом, иначе он погибнет. В нации нет вертикали, она вся горизонтальна, плоска, пошла и мелка и, в конце концов, всегда безбожна. В народе, устремленном к Богу, всегда остается, по слову Михаила Бахтина, просторность, незавершенность, широта дыхания, яркий свет и свежесть. В нации всегда завершенность, бескрылость, затхлость пивного погреба и полумрак. Помните гениальное поэтическое попадание Александра Блока - «Сумрачный германский гений»? Вот этим гением и вдохновляется русский национализм сегодня. А русский народ вдохновляется Господом нашим Иисусом Христом. В духовном плане нация есть вырождение народа. Православный русский народ не желает превращаться в безбожную нацию. Народ по своей природе Богоносец, причем, любой (я имею в виду Божий замысел). Нация по своей природе всегда антирелигиозна, нация по своей природе богоборец. Поэтому любой национализм, независимо от самых высоких религиозных слов, произносимых им, неизбежно рано или поздно приходит к той или иной форме атеизма, выражаемого либо в равнодушии к Богу и Церкви, либо в прямом богоборчестве.
Предлагаю также любезному читателю сопоставить некоторые пары слов, чтобы убедиться в правильности вывода о несовместимости народности и национализма. Например, можно ли спеть «идет война национальная, священная война»? Попробуйте, спойте. Попробовали? И что, получилось? Видите, страшная фальшь. А спойте «идет война народная, священная война» и вы почувствуете, что здесь всё на своих местах. Теперь произнесите: «Русская народная песня», звучит органично и радостно. А «русская национальная песня» не звучит, Вы сразу ощущаете, что в таком националистическом варианте исчезает бесконечность и незавершенность русской песни. А вот слова «немецкая национальная песня» звучат адекватно германской нации. Знаменитая уваровская триада «Православие, Самодержавие, Народность» звучит, а попробуйте заменить слово «народность» словом «национальность», что получится? Кстати, представьте, что «Русская народная линия» называлась бы «Русская национальная линия», вижу, Вам это тоже не нравится. Может быть, для какого-то маленького племени национализм есть способ выживания, но для большого народа, такого как русский, национализм - это путевка в сказку с несчастливым концом. Нам нужен не национализм, а патриотизм. Послушайте, как хорошо звучат слова «русский патриот» и как плохо «русский националист». Можно ли назвать святого праведного Иоанна Кронштадтского русским националистом? Нельзя, а русским патриотом можно. А возьмем сакральную фигуру Царя, мы произносим: «Народный Царь» и чувствуем силу и правильность этих слов. А если произнесем слова «национальный царь», то кроме неловкости от уменьшения масштабов бытия ничего не испытаем.
Но мы надеемся, что, в конце концов, Господь дарует нам православного народного русского Царя. Следует особенно подчеркнуть, что сегодня знаменитая уваровская триада «Православие, Самодержавие, Народность» уже не воспринимается как археология, а звучит как живое пророчество.
09.11.2011
Русский патриотизм означает любовь к русскому народу, а не к русской нации. Читатель, разве ты не чувствуешь звуковой фальши в словах «русская нация» и гармонии в словах «русский народ»? Разве ты не чувствуешь, как в словах «русская нация» суживается большой русский смысл, неужели не очевидно, что русский народ не умещается, говоря словами генерала Черноты из Булгаковского «Бега», в шляпу русского национализма? Не умещается православный русский народ в секулярную местечковую буржуазную немецкую националистическую шляпу и всё тут. Народы созданы Богом, а нации - измышление человеков. Народ - это Божий архетип, а нация - это разрушение Божьего архетипа. Поэтому народ призван все время хранить вертикаль духа, всё время быть с Богом, иначе он погибнет. В нации нет вертикали, она вся горизонтальна, плоска, пошла и мелка и, в конце концов, всегда безбожна. В народе, устремленном к Богу, всегда остается, по слову Михаила Бахтина, просторность, незавершенность, широта дыхания, яркий свет и свежесть. В нации всегда завершенность, бескрылость, затхлость пивного погреба и полумрак. Помните гениальное поэтическое попадание Александра Блока - «Сумрачный германский гений»? Вот этим гением и вдохновляется русский национализм сегодня. А русский народ вдохновляется Господом нашим Иисусом Христом. В духовном плане нация есть вырождение народа. Православный русский народ не желает превращаться в безбожную нацию. Народ по своей природе Богоносец, причем, любой (я имею в виду Божий замысел). Нация по своей природе всегда антирелигиозна, нация по своей природе богоборец. Поэтому любой национализм, независимо от самых высоких религиозных слов, произносимых им, неизбежно рано или поздно приходит к той или иной форме атеизма, выражаемого либо в равнодушии к Богу и Церкви, либо в прямом богоборчестве.
Предлагаю также любезному читателю сопоставить некоторые пары слов, чтобы убедиться в правильности вывода о несовместимости народности и национализма. Например, можно ли спеть «идет война национальная, священная война»? Попробуйте, спойте. Попробовали? И что, получилось? Видите, страшная фальшь. А спойте «идет война народная, священная война» и вы почувствуете, что здесь всё на своих местах. Теперь произнесите: «Русская народная песня», звучит органично и радостно. А «русская национальная песня» не звучит, Вы сразу ощущаете, что в таком националистическом варианте исчезает бесконечность и незавершенность русской песни. А вот слова «немецкая национальная песня» звучат адекватно германской нации. Знаменитая уваровская триада «Православие, Самодержавие, Народность» звучит, а попробуйте заменить слово «народность» словом «национальность», что получится? Кстати, представьте, что «Русская народная линия» называлась бы «Русская национальная линия», вижу, Вам это тоже не нравится. Может быть, для какого-то маленького племени национализм есть способ выживания, но для большого народа, такого как русский, национализм - это путевка в сказку с несчастливым концом. Нам нужен не национализм, а патриотизм. Послушайте, как хорошо звучат слова «русский патриот» и как плохо «русский националист». Можно ли назвать святого праведного Иоанна Кронштадтского русским националистом? Нельзя, а русским патриотом можно. А возьмем сакральную фигуру Царя, мы произносим: «Народный Царь» и чувствуем силу и правильность этих слов. А если произнесем слова «национальный царь», то кроме неловкости от уменьшения масштабов бытия ничего не испытаем.
Но мы надеемся, что, в конце концов, Господь дарует нам православного народного русского Царя. Следует особенно подчеркнуть, что сегодня знаменитая уваровская триада «Православие, Самодержавие, Народность» уже не воспринимается как археология, а звучит как живое пророчество.
09.11.2011