«Когда веришь, тогда знаешь, во имя чего стесняешься и для чего переносишь лишения и страдания...»
К. Н. Леонтьев

  С давних пор бытует мнение, что К. Н. Леонтьев в своей философии весьма далеко уходит в сторону от христианства или даже вовсе ему изменяет. Я с этим категорически не согласен. Если и уходит Константин Николаевич в сторону, то не от христианства, а от тех доморощенных, приземлённых представлений о нём, которые многие принимают за Истину. И в трудах святых отцов немало мест, способных вызвать недоумение у поверхностного читателя. Возьмите, к примеру, «Гимны Божественной любви» преподобного Симеона Нового Богослова.

  На мой взгляд, Леонтьев был в первую очередь воином Христовым, православным рыцарем-крестоносцем. Второго такого в мире не было и нет. 

  Иногда может показаться, что философ слишком концентрируется на эстетической стороне бытия, делая её самодовлеющей. Неужели он не понимал значение этического начала? Несомненно, понимал. Но Константин Николаевич острее других своих современников ощущал эстетический дефицит в отечественной духовной мысли и стремился придать ей крылья, на которых она смогла бы воспарить в синеву небес. 

  Леонтьев всегда помнил о краеугольном камне мироздания, его этическом центре — Господе нашем Иисусе Христе и в отличие от Ницше, страдавшего аберрацией духовного зрения, никогда не впадал в антихристов соблазн эстетической самодостаточности («по ту сторону добра и зла»). Парадоксальное сочетание буйства красок с чувством меры — отличительная черта его мышления и стиля.

  Величайшая заслуга Леонтьева состоит в том, что он, как никто другой, сумел показать и доказать, что Иисус Христос является также и эстетическим центром мироздания, что Господь — не только абсолютное Добро, но и совершенная Красота. Люди савонароловского духа упрекали и упрекают его в эстетизации христианства, ведущей, по их мнению, к безбожным соблазнам эпохи Возрождения. А ведь на самом деле своё вдохновение и свою эстетику философ черпал из Православного Богослужения. Вслушайтесь, например, в слова прокимна (стих из Священного Писания), который поется в субботу на вечерне:

Господь воцарися, в лепоту облечеся.
Облечеся Господь в силу и препоясася.
Ибо утверди вселенную, яже не подвижится.
Дому Твоему подобает Святыня, Господи, в долготу дний.

  В этих стихах сконцентрировано всё леонтьевское мировоззрение: царская власть (Господь воцарися), эстетика (в лепоту, т. е. в красоту, облечеся), сила, неподвижность мироздания (яже не подвижится), святыня.

  Леонтьев — это неисчерпаемый интеллектуально-эстетический арсенал, жизненно необходимый нам сегодня в битве за Веру Православную. Вчитайтесь: «Смесь страха и любви — вот чем должны жить человеческие общества, если они жить хотят... Смесь любви и страха в сердцах... священный ужас перед известными идеальными пределами; благоговение при виде даже одном иных вещественных предметов, при виде иконы, храма, утвари церковной...».

  Достоевский предупреждал о смертельной опасности для человечества исчезновения красоты («некрасивость убьёт»). Устами блаженного князя Льва Николаевича Мышкина писатель произносит самые проникновенные в мировой литературе слова: «Красотой мир спасётся». Вот точка абсолютного совпадения двух наших величайших гениев! Никто так, как они, не ощущает и не передаёт нам Красоту Воплощённой Истины. А ведь как важно видеть Её! Без чувства этой Красоты окаменевает сердце, мелеет душа, выхолащивается разум, гаснет вера.

  Леонтьевская религиозная философия удивительно поэтична: «Религия, преобладающая в каком-нибудь народе, вот краеугольный камень охранения прочного и действительного. Когда веришь, тогда знаешь, во имя чего стесняешься и для чего переносишь лишения и страдания...». Сколь вдохновляюща такая богочеловеческая эстетика! Не изречь подобного ни пресному протестанту, ни умствующему католику. Это — полнокровный православный голос.

  На рыцарском щите Константина Николаевича золотыми буквами выгравировано: «ИДЕАЛЬНЫЙ ПРЕДЕЛ». Как же люто ненавидит либерально-беспредельный мир эти слова! И сегодня Леонтьев нам нужнее, чем в то время, когда он писал. На наших глазах сбываются его пророчества. Как актуальны ныне, в дни, когда арабская молодёжь бесчинствует на парижских улицах, его строки: «Давно было сказано и признано всеми, что Франция передовая страна... Передовая — это значит лучшая; в наше время это, напротив, значит — худшая... Идти скоро, идти вперёд — не значит непременно к высшему и лучшему... Идти всё вперёд и всё быстрее можно к старости и смерти, к бездне».

  Основополагающим мысле-образом леонтьевского мировидения является слово «ИЕРАРХИЯ», что в переводе с греческого означает «священная власть». В отстаивании её до последней капли крови видел мыслитель смысл своей жизни и своего творчества.

  Духовную сущность происходящих в современном мире изменений я определил бы как крушение Божественной иерархии и установление либерального деспотизма. Леонтьев пишет: «Истинное христианство учит, что какова бы ни была, по личным немощам своим, земная иерархия, она есть отражение небесной».

  Главная задача невидимого врага рода человеческого и его видимых либеральных прислужников — десакрализация священной власти во всех её аспектах: религиозном, культурном, политическом, экономическом, социальном, половом.

  «Вообразим себе, — рассуждал Константин Николаевич, — что миллионы людей беднейшего класса, составляющего большинство во всех государствах, отказались от религиозных преданий, в которых тёмные толпы их предков прожили века; вообразим себе, что все без исключения подданные какой-нибудь державы говорят о «правах человека», о «равенстве и свободе», о «достоинстве».

  То, что рисовалось пророческому воображению русского гения более 150 лет назад, стало сегодня реальностью.

  Стремление к уравниванию, стиранию личности, всеобщему содомско-вавилонскому смешению или, говоря словами о. Павла Флоренского, к понижению разности потенциалов во всех областях жизни, превратилось сегодня в особую общечеловеческую страсть, в планетарную одержимость. Само слово «иерархия» вызывает у многих гнев и возмущение. В газете «Десятина» были опубликованы две мои статьи «Мужской вопрос» (2004, №9) и «Мужской ответ» (2005, №1–2), в которых я в контексте леонтьевской мысли рассуждал о распространении эгалитарного смесительного процесса на область пола. Сам философ в своих трудах вплотную подошёл к этой проблеме и наверняка, проживи он дольше, уделил бы ей особое внимание. В статье «Мужской вопрос» я лишь напомнил читателям, прежде всего женской половине, о существовании библейской иерархии, установленной Творцом:

Бог
мужчина
женщина.

  В Священном Писании об этом сказано так: «И навёл Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из рёбер его и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привёл её к человеку... она будет называться женою, ибо взята от мужа своего»(Бытие, 2, 21–23). Это напоминание вызвало множество негодующих откликов со стороны прекрасного пола. Вот наиболее характерное, от некой Надежды: «Какой такой иерархии? Как в Новом Завете? Кто хочет быть большим — будь слугой. Спаситель пришёл в рабьем зраке Сам послужить, а не для того, чтобы Ему служили, и т. д. Такой иерархии? Тогда — да, я с вами полностью согласна». Если это не бунт против Бога, то что? В либерархии Надежды получается, что Господь должен служить человеку, быть у него на посылках, подобно золотой рыбке. Именно так понимает роль Бога вся протестантская часть Запада. 

  Тоталитарная либерархия не признаёт никаких «идеальных пределов» и посягает на Самого Господа, называя Его андрогином, т. е. муже-девой, или, иначе говоря, бесполым существом. Появились феминистские редакции Библии, в которых о Боге пишут «Она» или «Он-Она». Надеюсь, что всем без специального уточнения понятно, представителям какой ориентации выгодно такое «богословие», точнее сказать — содомословие. Этим либеральным кощунникам хочу заявить в леонтьевском духе: Господь наш Иисус Христос, будучи совершенным Человеком, т. е. не имеющим греха, обладал преображённым мужским полом.

  Слова «права человека», ставшие ныне магическим либеральным заклинанием, воспринимаются всё больше и больше в контексте уравнивания полов и полной правовой свободы для самовыражения представителей нетрадиционных сексуальных ориентаций. В начале XXI века правомерно говорить о тотальной половой революции как апофеозе эгалитарного процесса. Её главная цель — смести христианскую иерархию ценностей. Леонтьев писал: «Либерализм везде одинаково разлагает нацию медленно и легально, но верно». Здесь следует добавить, что в наши дни это разложение из эволюционной стадии перешло в стадию революционную и достигло ужасающе быстрых темпов. Вот совсем свежий пример (репортаж по российскому каналу телевидения): в Швеции был привлечён к суду пастор за то, что в воскресной проповеди он посмел, ссылаясь на Священное Писание, назвать гомосексуализм смертным грехом. Ему угражало несколько месяцев лишения свободы. Ценой больших усилий пастору удалось добиться оправдательного приговора. Но ведь могли и посадить!!! И, вдумайтесь, за что?! Лишь за цитирование Библии. Не в этом ли заветная цель российских либералов? Буквально несколько недель назад российские секс-меньшинства потребовали у московских городских властей официального разрешения на проведение в конце мая 2006 г. своего фестиваля. Слава Богу, наш мэр ответил категорическим отказом. Да укрепит его Господь в отстаивании «идеальных пределов». Москва — единственная европейская столица, которая пока не допускает совершиться у себя этому либеральному беспределу.

  Труды Константина Николаевича не просто актуальны для нас, а необходимы как воздух. Его рыцарская фигура, на мой взгляд, вместе с Достоевским, возглавляет иерархию русских мыслителей. Его философия полна новизны и свежести. Леонтьева нередко сравнивают с Ницше. Я не могу с этим согласиться. Немецкий философ потерял веру («Бог умер») и кончил безумием. У Леонтьева — Бог воскрес! Русский гений пронёс Его через всю свою жизнь и принял монашеский постриг. Он единственный из русских мыслителей и писателей первого ряда, кто стал православным монахом, — факт огромной важности, указывающий на небесное призвание русской мысли.

  Либеральный беспредел загоняет человека в смрадные пределы преисподней. Идеальный предел Леонтьева — врата, ведущие в просторы Божественной беспредельности.

 Священник Александр Шумский

(впервые опубликовано в газете "Десятина" №1-2 за 2006 г)