Придётся продолжить разговор на тему об отношении к Достоевскому, к Пушкину и к русской классике в целом. Побуждает к этому размещённое на РНЛ 17 января с.г. стихотворение иеромонаха Романа (Матюшина-Правдина) «Идолопоклонство», в котором автор в сжатой поэтической форме стремится передать суть того, о чём написано в огромной по объёму книге, составленной из его собственных статей, а также из материалов иерея Георгия Селина и публициста Виктора Острецова. В основе последних публикаций на РНЛ священника Георгия Селина лежит именно эта книга. Кстати, подобные стихи иеромонах Роман пишет уже давно:
Искусство. Творчество. Два брата-близнеца?
Да не прельстит вас пагубное сходство.
Один во власти падшего уродства,
Другой внимает Красоте Творца.
Двум господам служить никак нельзя.
Искусство тешит ветхое творенье,
А творчество взывает к обновленью.
Искусство – идол, творчество – стезя.
Куда стезя? Отнюдь не на Олимп.
Служенье музам смертоносно многим,
А творчество смиренное о Боге
Явит Адама первозданный лик.
21 октября 1997
Назвать настоящей поэзией эти стихотворения, на мой взгляд, невозможно. Это типичная рифмованная публицистика. В таком духе, к сожалению, написаны все последние стихи отца Романа – в отличие от его ранних песен. Да простят меня его поклонники, – таково моё мнение и мнение всех близких мне людей. Ну, разве можно назвать поэзией вот эти строки:
Что в Вечности не пригодится,
Сегодня искушает нас.
Давно пора определиться:
Или Голгофа, иль Парнас.
Это не поэзия, это слабая, бессодержательная публицистика. Конечно, из ряда последних статей на РНЛ мы догадываемся, что речь здесь идёт о Пушкине, Достоевском и других классиках, которые своим творчеством «искушают» отца Романа, поэтому они никак не могут попасть в вечность, то есть, в Царство Небесное. Не нужны иеромонаху Роману Пушкин с Достоевским, следовательно – не нужны никому из православных. Вот и вся логика этого «поэтического шедевра». «Или Голгофа, иль Парнас» – восклицает отец Роман, видимо, полагая, что к Голгофе он уже полностью готов. Как можно не замечать, что из каждой строки этого стихотворения бьёт самоуверенность и раздражение по отношению к тем, кто не разделяет позицию автора. Отец Роман, обращаясь к тем, кто любит русскую классическую литературу, патетически вопрошает:
И это верность, это вера?
Невкусен хлеб святых отцов?
Ну, почему же, батюшка, мне, с юности читающему русскую классику, «невкусен хлеб святых отцов»? Я святоотеческие творения ежедневно читаю уже несколько десятилетий, и Достоевский с Пушкиным нисколько мне в этом не мешают. Более того – классика нередко помогает мне лучше понимать святоотеческие творения, а особенно – когда я читаю в них о человеческих страстях. Например, в беседах с молодыми людьми о том, как правильно и богоугодно строить взаимоотношения с противоположным полом, как правильно строить семейные отношения, я обращаю внимание на гениальный роман Льва Толстого «Анна Каренина», в котором во всём ужасе, с потрясающей художественной силой показано, что преступная, сжигающая любовь-страсть неминуемо заканчивается самоуничтожением. «Анна Каренина» – совершенно христианское художественное произведение, как и «Война и мир» и другие лучшие вещи Льва Николаевича. Другое дело – его публицистика. Но сейчас – не о ней. А уж сколько дают для правильного понимания живой жизни Достоевский, Пушкин, Тютчев, Гончаров, Чехов и другие великие классики – не передать словами. И все они, повторяю, помогают лучше понимать святоотеческое наследие. И разве можно себе представить успешную миссионерскую деятельность священнослужителя без его обращения к классическим образцам русской культуры, и не только литературным?
Теперь поговорю особенно – об «идолопоклонстве» перед русской классикой. Иеромонах Роман, священник Георгий Селин, Виктор Острецов, Александр Буздалов и их сторонники, по существу, утверждают, что большинство любящих и почитающих Пушкина, Достоевского и других классиков ставят их в своём сердце на место Господа нашего Иисуса Христа. Иначе говоря, русская классическая литература не только изгоняет Евангелие из сердца человека, но становится на его место. У меня в этой связи возникает вопрос: где отец Роман и иже с ним встречали людей, которые заменяли бы в себе Иисуса Христа на Достоевского с Пушкиным? Я уже давно живу на свете и имею массу друзей и знакомых из культурной читающей среды. И не знаю ни одного, кому хоть раз приходила бы даже мысль о подобной замене. А вот людей, которые через Достоевского и Пушкина пришли ко Христу и Церкви, я знаю великое множество. И этот факт невозможно оспорить. А ошибка иеромонах Романа, иерея Георгия Селина и других – в том, что они поверили в собственную фантазию – что люди, любящие и почитающие русскую классику, впадают перед ней в идолопоклонство. Выдумали врага, которого не существует в природе. Вместо того, чтобы бороться с помощью русской классики с разлагающим русскую жизнь либерализмом, они сами невольно становятся на сторону последнего. Вот уж действительно неожиданный феномен! И приходит в голову ироническая мысль: нет у нас сегодня более важной задачи, чем борьба с творческим наследием Достоевского и Пушкина!
И ведь что примечательно: иеромонах Роман за свое раннее творчество был удостоен Пушкинской премии. Хотелось бы его спросить, как он теперь к этому относится, и вообще, как он сегодня через призму своего морализаторства рассматривает свое поэтическое "бардовское" творчество? Согласно его собственной логике, он должен был бы свои произведения подвергнуть весьма суровой самокритике. Или он считает себя равным Псалмопевцу Давиду? Никакой критики самого себя у о.Романа мы не видим. Более того, недавно открылся его собственный сайт, который ведет некая Ольга Сергеевна, и на котором публикуются восторженные отзывы его поклонников и поклонниц. Следует ли иеромонаху-аскету иметь собственный сайт со своими стихами, многие из которых (особенно ранние, лирические) могут вызывать у людей уныние (об этом мне говорили многие поклонники о.Романа). Вот как интересно о.Роман отвечает Пушкину:
Что понапрасну сад тревожить,
Когда ни яблока в саду?
«Я вас любил. Любовь, быть может…»
Но только не в моём скиту…
13 января 1999
В этой связи следует подчеркнуть, что обскурантизм в отношении светской культуры чреват в ряде случаев не углублением аскетизма, но, напротив, полной его утратой и впадением в противоположное аскетизму состояние. Я знаю такие примеры...
P.S.: Вспоминается рассказ из книги «Жизнь и учение о.Серафима Роуза» иеромонаха Дамаскина (Христиансена). Некий молодой человек, вставший на православный путь, отправился на Святую гору Афон за получением драгоценного жемчуга святоотеческой мудрости. Приехав туда, он тут же направился к игумену монастыря - известному, уважаемому всеми старцу и, можно сказать, потребовал у последнего творения святых отцов. В ответ старец достал с полки какую-то книгу и дал её начинающему подвижнику. Каково же было удивление молодого человека, когда он прочитал на обложке книги: Чарльз Диккенс. «Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим». Молодой богоискатель возмутился и сказал: «Что Вы, отче? Это же викторианская сентиментальщина, продукт западного влияния! Разве это - духовная книга?!» Старец улыбнулся и ответил: «Пока не научишься просто, по-христиански смотреть на жизнь, как маленький Дэвид - безыскусно, по-доброму сердечно и прощая, - никакая «духовность» не поможет, а святоотеческие книги пойдут лишь во вред, превратят тебя в «духовное» чудовище и порушат твою душу». Сам иеромонах Серафим очень высоко ценил русскую классику, особенно Достоевского и Гончарова, оставаясь при этом глубочайшим аскетом. Вот подлинно духовное отношение к классической культуре! А преподобный Нектарий Оптинский, блестяще знавший и любивший классическую культуру? Он даже пластинки с записями Фёдора Шаляпина любил слушать.
Из своего личного опыта могу поделиться следующим воспоминанием. В пору своего воцерковления приехал я в Псково-Печерский монастырь и имел довольно долгую беседу с архимандритом Иоанном Крестьянкиным, великим старцем. Он благословил меня на рукоположение в священный сан. Во время разговора, который был довольно разнообразным, он, в частности, прочитал отрывок из философского стихотворения Владимира Соловьёва «Панмонголизм». Вот такая история. Так что, братья, не трогайте русскую классику и не ищите идолопоклонство там, где его и в помине нет. Давайте лучше почаще будем вспоминать мудрость преподобного Амвросия Оптинского, тоже очень хорошо знавшего русскую классическую литературу: «Знай себя, и довольно с тебя».
священник Александр Шумский, публицист